Дмитрий Орешкин: «Путин не умрет» Точки опоры национального лидера: феодалы стабильности, Кавказ и колбаса, которая лучше свободы
08.10.2012
http://www.novayagaz...144041009016244 Его лицо почти никогда не выдает его эмоций. Политгеограф, посвятивший свою кандидатскую диссертацию древним материковым оледенениям, всегда спокоен. Он был кандидатом в Госдуму от «Союза правых сил»; был членом Совета при президенте РФ по содействию развитию гражданского общества и правам человека, но ушел оттуда по причине, как он считает, нелегитимности нынешнего гаранта Конституции; по-прежнему Дмитрий Орешкин остается соучредителем «Лиги избирателей» и независимым политологом. — Путин контролирует ситуацию, в его системе ценностей все в порядке, он контролирует силовиков и бюрократический класс. Он не контролирует часть общественности — ну и черт с ней. Выйдут на улицу, пошумят, уйдут. Для путинского электората оппозиция — это представители зажравшейся Москвы, которым непонятно, что надо. Если вы читали у Стругацких в «Попытке к бегству» — «люди, которые хотели странного». Они хотят странного. Для путинского электората разговоры о фальсификации выборов — сотрясение воздуха. Его реальные рейтинги между 45 и 50%. Это много. Какие у него проблемы? Популярный лидер. Единственный. Альтернатив у него нет. Альтернативы все тщательно уничтожены. Проблемы есть у Лукашенко, потому что у него нет своей нефти, соответственно ему нечем платить, приходится воровать российскую нефть, а у Путина что? Ресурсы стоят дорого, деньги есть. Так что он может на нас на всех поплевывать.
— Вы хотите сказать, что Путин будет править вечно, до своей гробовой доски? — Я не говорю про вечно. Мне кажется, что в течение ближайших нескольких лет ничего принципиально не произойдет. Наивно думать, что те, кто выходит на митинги, опрокинут эту власть.
— Но в мае этого года вы сказали, что «закат Путина наступит через полгода-год». — С моей точки зрения, закат уже есть, он очевиден, потому что популярность теряется, но этот закат может длиться и три года, и пять лет. Но до 2018 года он досидит.
— Но он хочет и дальше сидеть? — Да, «он» — в смысле «коллективного Путина» — хочет. Путин — человек разумный, он, может быть, кого-то поставит на свое место, подконтрольного, как Медведева. Уйти он не может, это технологически невозможно, потому что он попадет в тюрьму.
Феодалы стабильности — Коррупционная скупка лояльности очень хорошо работает. Конечно, это прежде всего Кавказ, но не только, потому что за отдельными исключениями каждый губернатор очень здорово мотивирован. Он по-феодальному распоряжается своей территорией, обеспечивает лояльность, правильные результаты выборов. Как обеспечивает — его дело. Если он перестает удовлетворять власть, его по-хорошему меняют, как было с Шаймиевым, Рахимовым. С Лужковым по-хорошему не получилось, но все равно поменяли. То есть это большой прогресс по сравнению с полностью рабовладельческой структурой, которая была в Советском Союзе. Теперь это зрелая феодальная структура — есть монарх, который учитывает интересы людей, обладающих властными ресурсами, и у региональных руководителей они есть. Они на своей территории должны контролировать СМИ, общественность, бизнес и давить всякие протестные движения. И они с этим справляются, потому что это в их интересах. Города Путина поддерживают все меньше. В Москве и Калининграде по 47%, а вот в Чечне — 99,8%. И все знают, как это все сделано.
— Но Путин же знает, что эти цифры придуманы. — А его это не касается. Ему все равно. Его интересует вопрос функциональной лояльности. Они обеспечили результат — все. А как они обеспечили — их дело. Путин искренне презирает то, что называется «общественным мнением». А с людьми, которые обладают властными или экономическими ресурсами, он договаривается. Ну опять же, это брежневская модель, как в советское время, когда все секретари обкомов были предельно лояльны.
Колбаса лучше, чем свобода — Путин удачно дискредитировал понятие «политика». Лучше — постройте нам дорогу или обеспечьте нам новую больницу, говорит народ.
— То есть кусок колбасы ближе? — Ну, грубо говоря, да. И это нормально. Люди же в первую очередь думают о своих условиях. Обеспечьте нам безопасность. Если полиция кого-то сажает на бутылку, то это людей может встрепенуть, потому что они думают, что это их как-то коснется. А разговоры о свободе, соблюдении законности — да гори оно все огнем, нас это не очень касается. Но, поскольку проблемы будут возникать — цены на ЖКХ, железнодорожные тарифы на электричках, отсутствие личной безопасности, отвратительное качество окружающей среды, — соответственно протесты будут расходиться по стране, хотя и не будут массовыми. Ситуация в целом подконтрольна, все находится в ручном управлении. Поэтому он спокойно спит, плавает в бассейне, летает с журавлями…
Кавказ для Путина — Кавказ — это сейчас зона опоры Путина, они обеспечивают самые высокие результаты голосования. В этом смысле Путин — гарантия цельности страны, как это ни прискорбно. Если действительно получается демократия, то за это надо будет платить очередным циклом территориального сжатия. Мы готовы на это пойти? Я думаю, что нет.
Люди на Кавказе понимают, что их элитное благополучие на 120 процентов зависит от Москвы. Потому что если не Москва, то придут какие-то более суровые исламисты с деньгами Саудовской Аравии. Они жизненно, своим шкурным интересом заинтересованы в сохранении стабильности Москвы. Кадыров от Путина очень сильно зависит, как и Путин от Кадырова. Здесь логика очень серьезная — если ты уходишь оттуда и экономишь деньги, ты там получаешь, вполне возможно, сепаратизм и базу для дальнейшей исламистской экспансии.
— Вопрос определения границ между Чечней и Ингушетией, который затеял Кадыров, это очень опасный момент. Все идет к независимости. Чечня — уже государство в государстве. — В долгосрочной перспективе все идет к формированию нового независимого государства, где Конституция РФ не работает, и это легко обосновать, когда Кадыров говорит про традиции кровной мести и законы шариата, требует, чтобы женщины ходили в платках — все это в Конституцию РФ вписывается плохо. Если я туда поеду, никакая Конституция меня не защитит, кроме личных отношений с г-ном Кадыровым и его нукерами. Мы получили все более отдельный, со своей идеологией, с какой-то своей версией шариата и своим несменяемым солнцеликим лидером, регион. Со всем своим, кроме бюджета.
Кадыров не захочет сам отделяться до той поры, пока деньги идут. Кадыровские силовики — вещь условная. Они ему лояльны, пока он им платит. Но там тоже происходит разложение внутри, под действием той самой ваххабитской пропаганды.
— Когда вы говорили, что «в Чечне формируется варварская система ценностей, политика чеченизации, которую реализует Путин», что вы имели в виду? — А тут какая логика? Или у тебя в Чечне ребят из Пскова отстреливают систематически, и гробы идут, или чеченизация чеченского конфликта — пусть они там сами разбираются. Кадыров, собственно, чем занимается — зачищает площадку от альтернатив. При этом он строит такую систему, которая ему удобна, где законы не работают, где кого угодно можно украсть, запытать, наказать за то, что у тебя дети в лес ушли, родителей в заложники взять — абсолютная восточная деспотия. Варварский режим. И Путин, как чекист, это понимает. Но это прагматично-циничная модель.
— Тогда нужно держать Кадырова на каком-то крючке?! — Конечно, денежный крючок прежде всего и силовой. Понятно, что при нем есть огромное количество людей из спецслужб, которые все отслеживают. Как в свое время спецслужбы сожрали Аушева, который был популярным и, наверное, не самым плохим президентом, так и вокруг Кадырова спецслужбы отслеживают каждый его шаг…
Экс-гарант — Демократия разрушительна для той модели государства, которую построил Путин. Представляете себе демократию в той же Чечне, честные выборы в Чечне? Кто там победит? Ваххабиты? Бог знает кто там победит. Там в принципе нельзя обеспечивать выборы. Идти дальше по пути либерализации опасно для этой путинской модели.
Путин должен был вернуться. Но опять же по путинским правилам, чтобы не обижать слишком сильно, Медведеву дали, с одной стороны, в рамках как бы тандема, правительство, но при этом навесили на шею «Единую Россию». И нельзя было не навесить. Правительству нужна поддержка в Думе? Нужна. «Единая Россия» обеспечивает поддержку? Обеспечивает. Получи «Единую Россию» в нагрузку. Теперь вот Медведев с этим жерновом на шее и ходит. Нравится ему, не нравится, он эту, теряющую популярность партию на себе тащит. А Путин отделился. Он в этом смысле умница — он умеет просчитывать варианты.
— Как вы думаете, Путин долго еще продержит Медведева в должности премьер-министра? — Думаю, что не очень, год-полтора. Вот у Медведева, как раз проблемы есть, потому что Медведеву поставлена задача, и он с ней не справляется, с тем же бюджетом — как одновременно увеличить рост оборонных расходов и выполнить все социальные обещания?
— Когда Медведев соглашался на рокировку в прошлом году, он понимал последствия этого решения? — Наверное, понимал. Но весь его социальный опыт заключался в том, что если он ведет себя правильно, то его продвигают, и поэтому он думал, что, если он будет вести себя правильно, его сделают президентом еще разок, дадут еще раз порулить. А какая у Медведева была альтернатива? Или он, став президентом, должен был осуществлять ритуальное убийство «отца».
— Все ждали, когда же он отправит Путина в отставку? Когда же он совершит этот героический поступок? — Если бы он был таким человеком, как Ельцин, то он бы это совершил. Но потому он и был Медведевым и был президентом, что он не Ельцин. Он был спеленат по рукам и ногам, все ключевые ресурсы оставались в руках группы Путина, вплоть до того, что при необходимости на Медведева есть какой-то компромат. Ведь логика Владимира Владимировича — это спецслужбистская логика.
— А что будет делать Медведев, если его отправят в отставку? — А что делал Лужков, когда его отправили в отставку?
— Он пошел за рубль возглавлять факультет в Международный университет. — Ну да, у него есть свои деньги, безбедная старость. У Медведева то же самое. Его могут сделать судьей или главой Верховного или Конституционного суда — ну что-то такое солидное, но к реальным рычагам власти отношение не имеющее.
— Кто может быть вместо Медведева? — Вот это интересный вопрос. В этом-то реальная политика Путина и заключается — выбирать кадры. Он умный человек. Среди них Путин действительно самый умный. Он понимает, что в данной экономической ситуации был бы полезен Кудрин. Он понимает пользу либеральных вещей, он понимает такую вещь, как инвестиционная привлекательность. Поэтому с рациональной точки зрения было бы правильно для подъема экономики добавить некоторой свободы. Но это вступает в системное противоречие с его представлением об устройстве государства: ручное управление, вертикаль, лояльность бюрократии.
— Почему Путин считает, что ручное управление — это хорошо? — Альтернатива, с его точки зрения, — это стихия, контроль — в спецслужбистской голове — ключевое слово. Россия всегда в узком коридоре возможностей. Одна стенка называется контроль, другая стенка называется — экономическая эффективность. При Сталине был абсолютный контроль, экономическая эффективность была близка к нулю, нищая страна. Но для силовиков Сталин — великий вождь, так многие, кстати, до сих пор и думают. Так же в Северной Корее: контроль в руках, народ с голоду умрет, но при этом не представляет существование без лидера Кима.
Есть ли жизнь без Путина? — В России сейчас тоже большая часть населения не представляет себе жизни без Путина. Это польза от ручного контроля, но при этом мы все сильнее упираемся в стенку экономической неэффективности этой модели, как и Лукашенко, который искренне, наверное, верит, что народ его любит. По его выступлениям это видно. Но он человек нездоровый.